Данная статья является русскоязыной транскрибацией интервью Бориса Бланка (участник группы «YELLO»), где он рассказывает о своей работе над звуком к своим альбомам и делится профессиональными секретами.
Для начала я должен сказать, что электронная музыка и оборудование для нее − это мой мир. Конечно, меня очень вдохновляет самому вторгаться в этот мир, в его технологии, как будто ученый, который при помощи сканирующего туннельного микроскопа видит поверхность, которая на первый взгляд кажется совершенно гладкой, во всех ее молекулярных структурах. Таким же образом можно при помощи различных приемов электронной музыки, различных плагинов, шумов непосредственно вторгаться в эти молекулярные структуры. Для меня это − универсум, звучание которого я изучаю.
Бесспорно, переход от аналогового к цифровому миру очень много значит для меня в том смысле, что, в целом, все стало намного удобнее. Открылись новые возможности. Например, раньше я использовал аналоговую звукозапись: брал микрофон, играл на бонго, включал магнитофон, останавливал его, делал ошибки, играл заново четыре минуты весь трек, пока не натирал себе руки до крови. Конечно, с этим новым технологическим шагом, а именно, с созданием технологии сэмплинга, все стало намного проще. Я мог записать три-четыре акцента или звучания этого бонго и потом удобно играть. Совершенно ясно, что для меня это было очень большим плюсом. Однако метод моей работы совершенно не изменился. Неважно, работаю ли я при помощи компьютерной мыши или нажимаю определенные кнопки на синтезаторе. Мой подход к тому, каким я хочу видеть мой саунд и его композицию, остался прежним.
При записи трека «Koladi-ola» у меня была виниловая пластинка BBC c сэмплами c различными шумовыми эффектами. На ней были записаны тигры из зоопарка, также львы. Я записал рычание тигров, переложил на 2-3 октавы выше и возник как бы человеческий голос. Я назвал это «Koladi-ola». Для его записи я использовал рычание, а также, например, и какие-то сэмплы с разными специфическими эффектами. Например, я заматывал скотчем микрофон, потом срывал скотч. Фейзер звучал как часы-ходики. Или, например, я кидал снежки о стены дома и потом сделал из этого bass stream. У фантазии не существует границ. Даже сегодня мне очень интересно проникать вглубь саунда как будто бы с лупой и в основании этого саунда так им манипулировать, чтобы в итоге получилось что-то совершенно другое.
Я работаю как художник, у которого есть начальная идея картины и он смешивает цвета. Сначала первый цвет, потом идет bass, потом другие цвета. В итоге я сам удивляюсь тому, какое строение звука получается в конце. В этом смысле я немного похож на белку, которая закапывает орешки: у меня есть тысячи музыкальных фрагментов, музыкальных последовательностей, разработанных минимум в четырех тональностях, которые я потом просто оставляю в папках, если так диктует мне время. Я обладаю фотографической памятью на звуки, поэтому я могу брать эти звуки, соединять их пока не достигну того, что я хочу услышать, а остаток работы за меня делает мой слух.
Я думаю, у художника, прежде чем организовать выставку, или у нас, прежде чем выпустить новый CD, есть сотни того, что не входит в эту выставку или наш новый СD. В данный момент у нас осталось их около семидесяти записей, которые когда-нибудь будут реанимированы или дозаписаны до конца, в зависимости от настроения. А пока они остаются отодвинутыми на задний план. Это происходит не так, как у некоторых музыкантов, которые используют так называемый демократический подход, в соответствии с которым они приходят в репетиционную, репетируют, а потом презентуют этот трек. Наверно, в этом и заключается разница.
Совпадения, происшествия и случайности играют в моей музыке первостепенную роль. Со мной такое часто происходит. Иногда случаются такие вещи, которые очень сильно удивляют, и в этот момент думаешь: «Вау! Вот это надо зафиксировать, это надо сохранить!» Безусловно, для меня переживание случайности является важным фактором.
Иногда я тоже использую пресеты. Для меня они не являются, так сказать, священной коровой. Для меня они являются также источником вдохновения, иногда меня это завораживает. Но я еще никогда, если мне не изменяет память, не использовал пресеты в их первоначальном виде. Я всегда что-то менял, немного манипулировал и модулировал до тех пор, пока этот пресет не обретал другое звучание, которое я уже смог бы использовать.
Из эмоциональных или немного романтических причин я еще храню мои старые синтезаторы, такие как, например, ARP Odyssey или некоторые другие. Они стоят тут позади меня. Это своего рода маленький архив, который мне очень дорог, но эти синтезаторы я больше не использую, поэтому они немного расстроены. Например, Sequential Circuits всегда надо было настраивать, устанавливать какие-то Profit Fives. Я еще тогда был сильно поражен тем, какими современными являются музыкальные технологии. Я всегда интересовался музыкальным миром, да и сейчас тоже. Поэтому я не покупаю какие-то новые аналоговые инструменты только для того, чтобы обрести какое-то другое звучание. Зачем мне копаться с тем, что я и при помощи мышки могу сделать... Таким образом, чтобы создать немного грязного аналогового звучания, можно воспользоваться и другими трюками. Меня всегда восхищали технологии и прогресс в мире музыки, а именно, в мире электронной музыки. Я вспоминаю, как очень давно арфу положили горизонтально и стали использовать как терменвокс. Тогда многие говорили: «Это уже совершенно другое, это уже техно». Или, например, когда был изобретен звукосниматель (pickup) у электрогитары, то начали говорить, что это не музыка, кидали помидорами и яйцами в Боба Диллана, стоявшего на сцене. Я всегда выступал за прогрессивность музыки. Да и сейчас я, как маленький ребенок, радуюсь последним плагинам, которые появляются на рынке.
Я очень интересуюсь любыми новыми перспективами, возможностями для совершенствования. Я контактировал с Native Instruments, когда презентовал YELLOFIER в Берлине. Это мои новые контакты. Или, например, я контактирую с Live Ableton, а также, например, в Швеции с теми, кто создает плагины для Сони Джоржда. Также происходит обмен идеями с различными людьми в Америке. Воспользуются ли они в итоге этими идеями, смогут ли они себе это позволить? Я сомневаюсь в этом, но обмен идеями происходит всегда. Забавным образом, я недавно был приглашен в Амстердам на дискуссию по поводу одного сета вместе с Филом Хартноллом из Orbital. Там я представлял мой YELLOFIER. На сцене висел большой экран, у меня в руках был телефон с этим приложением и я объяснял, как оно работает. Позже ко мне подошли два пожилых мужчины маленького роста. Они представились: один оказался Роджером Линном из LinnDrum, а другой Дейвом Смитом из тогдашнего Sequential Circuits. Они были поражены и хотели узнать, как это все работает. Они показали мне новинки, которые они недавно разработали. У меня на айфоне был YELLOFIER, который я им немного разъяснил.
По материалам сайта: www.cult-sounds.com 10 Декабря 2016, Цурих, Швейцария. Перевод на русский язык Денис Круглов